| Вдоль трассы Нижний-Чебоксары В мешках и ящиках товары. В корзинках, в ведрах, в чем-нибудь К сердцам проезжих ищут путь. Дары садов, плоды труда Поедут вскоре в города, Но в Анатольевке и Львове Все лето будут наготове. Да что там летом, круглый год Они вам лезут прямо в рот. Попробуй сорт пепин шафранный, И будешь сам от них румяный. Оставь других в потоке быстром. И станешь, вроде бы, министром. Такой любви прольется пыл Лишь только что-то бы купил. Что делать? Можно бы иначе, Да все нужда, детишки плачут. И жизнь в той сутолоке дней С рублями все-таки милей. Шумит безудержная трасса, При ней лесок, бутылок масса, А где хлеба, где просо, рожь, Так сразу и не разберешь… У нас в Воротынце березы. У нас в Воротынце березы Где кучкой, а где по одной. Без всякой смирительной дозы Рождают шумок озорной. Они, как царицы на троне. Как признак родной стороны. В их ярко-зеленые кроны Скворцов голоса вплетены. Прохладой и тенью питают Домов нескончаемый ряд. В ночной тишине замирают, А днем говорят, говорят. К ним тянутся нитью дорожки. Стволы окружает пырей. По веткам нисходят сережки К ладоням прохожих людей. Омоют вас ливнями грозы. Снежинки опустятся к вам. Березы, березы, березы, Вы сестры другим деревам. Пусть жизнь ваша дальше стремится В пространство непрожитых лет. Как жаль, что у нас в Воротынце «Березовой» улицы нет. | ||
| С ним мы рядом. Но чужие Наши мысли далеки. - Ты откуда? - С Чувашии. - Ах, подумай, с Чувашии … Если, правда, с Чувашии Мы почти – что земляки. - А куда везешь гостинец? Чьим глазам и чьим рукам? - В Воротынец. - В Воротынец? Неужели в Воротынец? В Воротынец – это к нам. Кто тебе там полюбился? Расскажи, не погреши. - Сын родился. - Сын родился? Неужели сын родился? Уж, не с неба ли свалился? Поздравляю от души! | ||
| На берегу большой реки, Как часовой бессмертный, Где волн прибой и кулики, Стоит завод варенный. Обычный, скромный, трудовой. С чуть-чуть потухшим взором. Со складом, цехом, с проходной, И стареньким забором. К тебе ходили через луг, К девчатам на свиданья…. Деревья старые вокруг Хранят воспоминанья. Иных времен течет река, Иных страстей кипенье, Но все ж нужно еще пока Стране твое варенье. И крутизна и новизна Задели за живое. Приди, твой час, твоя весна Средь неги и покоя. Живи, о прошлом не скорбя. Когда ты был моложе, О, как любили мы тебя! Сейчас мы любим тоже. | ||
| Историей заявлено, Ей высказать дано: Есть в Фокине Канавино, И было ли оно? Иные скажут – было. Другие – будто есть. Забвением покрыло Его былую честь. С годами удаляется Кипучей жизни след. Тропинка прижимается К домам, которых нет. Один лишь дом Канавина Стоит сейчас, как перст. Речушка есть прославлена В составе этих мест. Речушку ту канавою Вся улица звала. Канава та Канавину Название дала. По веснам волжская вода К нему по лугу мчалась. В Кабацком озере тогда Пол-Фокина купалось. Какие люди жили! Не гнули их ветра. Своей стране служили. Все были мастера. Пришли другие годы, Сумбурные деньки. Покрыли огороды Лоза и тальники. Немало лет минуло, Когда родился в нем. Как будто утонуло В низине под бугром. Сейчас здесь молчаливо. Из ив и ветел лес. Порой слезой пугливо Прольется дождь с небес… | ||
| А было озеро Кривель. Теперь зовут его каналом. Здесь есть потери только в малом: Недавно выказалась мель. Кривель и стал его началом Канала нового у нас. Здесь есть потери только в малом: Плотвы уменьшился запас. Он оценен высоким баллом: Как по линейке провели. Здесь есть потери только в малом: Моста над ним не возвели. Водою полой нашим травам Давал так много месяц май. Здесь есть потери только в малом: Зарос бурьяном этот край. Канал слывет большим нахалом: Сосет водичку из озер. Здесь есть потери только в малом: Вода уходит за бугор. А та вода опять в озера Течет под дамбой. Есть дренаж. Дела идут, конечно, в гору. Насосы вздрагивают аж. | ||
| Вот озеро Толошное, Где ширь и глубина. Здесь волны суматошные И синь отражена. Внизу – его источники, Вверху – в жару – парит. Кряхтят утята-склочники, Коров и коз поит. Но вот оно, безгрешное, Коней не видит рысь, Поскольку кони здешние Увы, перевелись. Не очень пусть известное, Ты людям – ценный дар. Любому взгляду лестное. Почти как Светлояр. | ||
| Где воды мутные Сура Другой реке вверяет, Поселок Лысая гора Спокойно отдыхает. Несет его из тьмы веков Широкая равнина. И водных плесов и лугов Он как бы середина. Природа густо-зелена. А ширь необозрима. Над ним и солнце и луна, Все, что необходимо. Растет картошка, репа, лук. Случаен, странен каждый звук. И кажется, собаки Живут без ссор и драки. Бензин, солярка, рыба, хлеб Идут отсюда в ширпотреб. Да мало ль людям что дает Его трудящийся народ. Везут баржонки доломит, Стада пасутся, свет горит. Но призадуматься пора: А где же лысая гора? Один покойный старожил О том историю сложил, Сказав верней и проще: Вот здесь в дубовой роще, Где глохли птичьи тенора, Скрывалась лисья – что? – нора! Недалеко от той норы Когда-то выросли дворы. Селенью крепнуть и расти Но «лисьим» зваться не в чести. Какой-то бойкий острослов Нашел одно из прочих слов. И не в угоду лисам Поселок сделал «лысым». А от «норы» и до «горы», Как от норы и до Суры, Лишь шаг для острослова. Готовы ль все, и Волга-мать Его иначе называть? – Название готово. | ||
| На низком побережье (Старинное притом) Живет село Разнежье Как будто бы тайком. Сюда как дань награда Пришел, как первый снег, Из Нижнего из града Автомобильный бег. Он суетно приводит В работу свой талант: Разнежье переводит На дачный вариант. Леса росой омыты. Бьет луч в ладонь листа. Как будто вновь открыты Красивые места. На все, что жить достойно, Глядят издалека. В тылу его спокойно Прошедшие века. | ||
| Гласит преданье: здесь до срока, Где глушь и тишь, густой бурьян, Держал разбой по кличке Фока, Отважной шайки атаман. Таились лодки у причала. Был скрытен фокинский притон. Так повелось его начало С Ивана Грозного времен Вокруг богатая природа. На берег Волга смотрит ввысь. Здесь лес, поля, луга и воды, Как на свиданье собрались. Вдаваясь в вешние забавы, Река, расширив берега, Как бы выплескивала травы На наши древние луга. Сюда по воле и приказу Свободный или крепостной Шел и за дело брался сразу Работный люд мастеровой. Кипела жизнь. Металл варился. Штыки ковались, якоря. Канат судам фабричный вился. И летом падала заря В сады на яблоки и вишни. (Полсвета фруктами корми!) Они давно на рынки вышли Казани, Нижнего, Перми. Село заполнено садами. Садами полнится доход. Пусть и бывает временами В плену у яблочных забот… Проходят месяцы и годы. Цивилизации – поклон. Но во владения природы Внедрились свалки и бетон. Дары лугов скудеют, тают. И видно с дамбовских высот: Кусты и кочки вырастают В сопровождении болот. Но что бы ни было такое, Что ум тревожит, сердце жжет, Оно для жителей родное. И смотрит молодо вперед. С родной страной, с другими вместе Живет, задумавшись, слегка. С запасом планов лет на двести И с оптимизмом на века. | ||
| Сиреневый праздник в Быковке – Масштаба районного весть. Ей статься в цветной упаковке. Но май здесь сиреневый весь. Сады ее – верные слуги Тому, кто душою богат. Разносят ветра по округе Сводящий с ума аромат. Волнуются мысли, как тени, В пространстве прославленных лет. В рожденьи быковской сирени Российской истории след. Здесь в русле обычаев, правил Могилы их рода видны, Того, кто когда-то возглавил Железное дело страны. Два века с умом и сноровкой, В единую слившись струю, Заводы Урала с Быковкой Шагали в едином строю. Владелец полезных усилий, Прогресса и дел господин, Хозяин – Демидов Василий Был важный в стране дворянин. Их род не по-мелкому мыслил. Открытый лучам и ветрам, Когда-то Быковку возвысил Богатый Рождественский храм. У новых, иных поколений Не портится жизни вино. Как запах цветущей сирени Векам изменить не дано. Аллея старинного парка И Сытный божественный ключ – Такая чудесная спарка Под небом клубящихся туч! Сиреневый праздник в Быковке Приветствует Урга-река. Все улицы в майской обновке, И липы глядят в облака. | ||
| У нас в Воротынце березы Где кучкой, а где по одной. Без всякой смирительной дозы Рождают шумок озорной. Они, как царицы на троне. Как признак родной стороны. В их ярко-зеленые кроны Скворцов голоса вплетены. Прохладой и тенью питают Домов нескончаемый ряд. В ночной тишине замирают, А днем говорят, говорят. К ним тянутся нитью дорожки. Стволы окружает пырей. По веткам нисходят сережки К ладоням прохожих людей. Омоют вас ливнями грозы. Снежинки опустятся к вам. Березы, березы, березы, Вы сестры другим деревам. Пусть жизнь ваша дальше стремится В пространство непрожитых лет. Как жаль, что у нас в Воротынце «Березовой» улицы нет. | ||